Мы открываем новую рубрику — «Неправленные строки». «Родная газета» будет публиковать наиболее интересные письма читателей, не подвергая их правке. Как написано, так и будет опубликовано.

Предлагаем вашему вниманию первый материал под этой рубрикой. Его прислал в редакцию Герман ПЯТОВ. Он врач-микрохирург, работает в Научном центре хирургии РАН, кандидат медицинских наук.

Пять лет назад Герман Пятов основал благотворительное движение «Мурзики». В него входят люди, которые на свои средства закупают и лично отвозят вещи, одежду воспитанникам детдомов и интернатов. «Мурзики» помогают детям адаптироваться к жизни, найти себя во взрослом мире. Сейчас движение объединяет несколько сотен человек и опекает более 20 детдомов и интернатов.

«Делай что должен — и будь что будет»

Герман Пятов

По глубокому снегу бежать было тяжко. Да и не набегаешься в валенках. Кровь уже пропитала ватник и капала из рукава, оставляя кровавые следы на снегу. Партизану Косте Баранову было страшно. Через три недели ему должно исполниться 16 лет. Партизаном Костя стал пару дней назад, когда в их деревню пришли странные люди в гражданской одежде. Гражданское одеяние не помешало понять даже пацанам, сверстникам Кости, что это военные.

Деревня их, Порожки, оказалась между двух огней. Немцы стояли в Медном, а наши — в Квакшино, по левому берегу Тверцы. Партизан-то еще никаких не было. Какие партизаны в начале декабря 1941 года! Хотя председатель райисполкома и числился командиром отряда, командовать ему было некем. Немцы захватили Тверь, которую нужно было вернуть назад. Предыдущие попытки успеха не принесли.

Невысокий и щуплый Костя жаждал подвига. Поэтому предложение майора, на встречу с которым его пригласили те, в гражданском, он принял тут же и с радостью. Нужно было «сбегать» за линию фронта, разузнать расположение немецких дотов, есть ли у немцев танки в лесу. Вот за это любопытство и словил Костя пулю. Танки в лесу были.

Это была уже третья ходка за линию фронта. Он не только запомнил расположение укрепленных огневых точек, но и рассказал майору, как лучше обойти их, чтобы фрицы не приметили и пули не достали.

Вообще, к трудностям ему было не привыкать. До войны окончил семилетку, начал работать, тут война. Полученное ранение прервало удачно начатую военную карьеру. Но через год, когда стукнуло семнадцать, пришел в военкомат. Военком, поглядев на совсем еще мальчишеское лицо, под пули не послал. Направил в офицерское училище. Потом командовал стрелковым взводом, потом ротой. Воевал, был еще раз ранен. Дошел до Желтого моря. Демобилизовался только в 1950-м.

Вот и спустя 64 года Константин Семенович Баранов не жаловался. А чего жаловаться? Жизнь такая. Дело нужно делать. В этом смысле преподаватель слесарного дела в сельском интернате для умственно отсталых детей ничем не отличался от благородных средневековых рыцарей. Делай что должен — и будь что будет. Можете себе представить полотно ножовки по металлу, которым нельзя порезаться(!)? Не можете? Поясню: это когда зубья от работы так сточены, что лезвие не царапает кожу. И вот такой ножовкой нужно не только работать, но и научить детей. Да у взрослого дяди ножовка столько не прослужит. Поломается. А тут — работает. Потому что другую-то когда еще получишь? Неизвестно. Для того чтобы научиться пилить металл и не ломать ножовки, нужно научиться не «заваливать» полотно. Как выработать рефлекс у ребенка? Константин Семенович придумал и собрал нехитрый приборчик. Лампочка, несколько проводов, пара контактов, и теперь если ученик чуть наклонил ножовку на учебных тисках, то сразу загорается лампочка. Ребенок сам видит, в чем не прав. Если за 50 пропилов лампочка не загорелась — тест сдал. Половина инструмента сделана своими руками и руками воспитанников. Это не потому, что воспитанники вундеркинды. Нет. Таких в коррекционных школах-интернатах для детей 8-го вида не держат. Тут у всех диагноз — олигофрения. Но пацанов своих Константин Семенович любит. Как и свое дело. Как и Родину, которую защищал.

Родина платила ему тем же. Пусть скупой, но все же любовью. Ведь прошел войну — и жив. Да и после войны, когда все, с кем когда-то делил фронтовой паек, полегли, кто от инфаркта, кто от инсульта, он держался в строю. В этом интернате работает уже сорок лет. Дети у него умеют то, чему в училище за три года не научат. Потому что не для галочки старается. На совесть все сработано. Мальчишки, которые занимаются в слесарной мастерской, своими руками могут выточить навесной замок с ключом, могут сделать штангенциркуль, весы, лыжные крепления.

Поскольку после развала Союза в 1991 году финансирование и снабжение сиротских учреждений не превышает 50 процентов, учебный труд стал очень даже производительным. Ведра, совки, водосточные трубы клепаются воспитанниками из любого завалящего металла. Могут очень многое, лишь бы было из чего и чем.

В мастерской идеальный порядок. Оборудование, верстаки, инструменты — хоть и старые, но в рабочем состоянии, и все чистое, все на своих местах. Наглядные пособия по большей части самодельные. На пальцах научить 150 детей с диагнозом олигофрения различать и запоминать металлы, инструменты и метизы просто невозможно. Абстрактное мышление — это не то, в чем они сильны. На стенах несколько стендов с линейками-электродами. Ученики сами могут часами тренироваться отличать латунь от чугуна, винт от шурупа. При правильном сопоставлении предмета и названия загорается лампочка. Вот такие «компьютеры».

пос. Зеленый, Торжокский район Тверской области